Я постепенно устаю бороться И понемного замедляю бег. Вглядевшись в тьму бездонного колодца, Замечу там улыбку. Человек! Он будет там сидеть - прикован цепью. И тихо напевать иной мотив: О том, как восхищен великолепьем, В отсутствие иных прерогатив. Он мне протянет старческую руку, И снова улыбнется в темноте. "Да он смеется!" - я пойму по звуку. Так страшен смех, забытый в пустоте. "Послушай меня, детка" - скажет строго. "Ты ищешь слишком много, и не там. Ты потеряешь нужную дорогу, Уйдешь ты по неправильным следам. И назовешь себя иными именами, Ты прошлое заменишь на кино. Твой старый дом наполнится лгунами, Что яд добавят в теплое вино." Он выдохнет чуть хрипло и устало. Поднимется на ноги, в полный рост. "Во сне ты мое имя прошептала. Он был конечно страшен, но не прост. Забудь ты обо всех, кто что-то должен. И тех забудь, кто требует помочь. Достань ты мечь карающий из ножен, И уходи.Гони их в шею, прочь! Все будет у тебя, не сомневайся. Лишь только осознай, что хочешь Ты. Сомнениями долго не терзайся. Достигнешь ты заветной той мечты". Пройдет мгновенье - старец испарится. Я оглянусь - все тот же дом, уют. Колодец, старцы, цепи... Что творится?! Но чувствую, как я с колен встаю. Чужая злоба через кожу жжется, И кажется, что не успеть вовек. Но знаю, что есть силы побороться. И я лишь ускоряю нервный бег.
Что же делать, что же делать! Люди верят в чудеса! И блестят восторгом детским их опухшие глаза. Сердце бьется - быстро-быстро - в предвкушенье колдовства. И все ждут от Арлекина золотого мастерства. Руки бьются в истерии. Зал в восторге. "Браво! Бис!" И спешат смешные люди чтоб исполнить ваш каприз.
Единственно и исключительно. Навеяно тем, что приходит в голову такими прохладными вечерами. И стихами Веры Полозковой.
18.05.2012 Моему любимому Хаулу. Без тебя вся моя жизнь равна нулю.
Мне нравится то, что случается с нами Касается - нежностью, в губ уголок. Задевает осколками неба, сухими губами Светлой нашей истории дивный пролог.
читать дальшеУлыбается-щурится, смотрит весело, не разгадать Даже если ответы повсюду буду искать Они рядом. Близко. Озорным градом Будут в окна стучать.
Я пойму, я поймаю в ладони - теплом своим отогреть Замереть, улыбнуться ещё успеть Тем, кто мимо идет парадом. Улыбка эта мне поможет взлететь.
Впрочем, в небе высоком мне недолго осталось парить Чтобы солнечный лучик воздушный тебе подарить Одним взглядом. Солнечным водопадом Затоплено сердце, и начинает искрить.
Я готов тебе душу за простой поцелуй отдать. Впрочем, она твоя. Никому не отнять. Улыбнусь тебе взглядом. Ты поймешь, что хочу я сказать.
Название:Молоко с медом Бета: canary Авторы: Счастливый Аластар живет в кармашке Шляпы и Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой Фэндом: Tiger&Bunny Пейринг: Тигр/Кролик Рейтинг: PG-13 Жанр: слэш, романс, флафф, hurt|comfort, ER Предупреждение: ООС, Дисклаймер: Все принадлежит создателям Саммари: Когда ты болеешь, в этом нет ничего страшного - только если рядом есть кто-то заботливый и любимый.
читать дальшеБарнаби закрыл за собой дверь и привалился к ней спиной, глядя в потолок. Сегодняшний день оказался удивительно сложным. Брукс вымотался настолько, что у него даже не было сил вспомнить, чего от него хотели все эти люди, не желающие понять, что даже герои имеют предел выносливости. Банни стянул куртку и прошел в комнату, упал на диван, раскинув руки и вытянув ноги, запрокинув удивительно тяжелую голову. Ладонь коснулась лба, дернулась и осталась там, прикрывая глаза от яркого электрического света. Интересно, Котецу дома? Было бы хорошо, с ним легче... Головная боль пронзила виски, и Банни поморщился, облизывая сухие губы. Его лихорадило, но он этого не замечал. Усталость. Всего лишь усталость и легкая простуда. Услышав грохот двери, Тигр вздрогнул и проснулся. Он мирно дремал в спальне после долгого дня. Сбежал с работы пораньше, чтобы не засыпать рядом с любовником, отдохнуть заранее. Он приготовился уже расплыться в широкой улыбке и протянуть руки навстречу, но наступила тишина. - Банни? - Котецу прыжком поднялся на ноги и прошел в комнату. Если бы на диванном подлокотнике он не увидел пару золотых прядей, он бы так и ушел. В темноте, хоть и герой, но видел он плохо. Но вот обрисовалась запрокинутая рука, обувь прямо на обивке. Что уже было выше любого понимания! - Банни, что случилось? - Были бы ушки на голове, дернул бы кончиками, заинтересованно поворачивая их. Кабураги осторожно обошел диван и присел около него. Чужая грудь рывками вздымалась. Юноша дышал через рот. Чуткий слух уловил тихий хрип. Удивленно глядя, герой протянул руку и коснулся запястья, перетянутого браслетом. Вздрогнув, Тигр ошарашенно глянул. - Банни! Да ты же горишь! - В секунду он оказался около выключателя, ударил по нему раскрытой ладонью. Вернулся, осторожно отвел закрывающую лицо руку, мягко коснулся губами лба напарника и выпрямился. - Точно, горишь! Ты почему не пришел раньше?! Еще и в майке по улице шел! Котецу замахал руками, пытаясь описать масштаб катастрофы. Барнаби зажмурился, сильно сжимая веки. - Слишком ярко... - Он потянулся снова накрыть глаза ладонью и коротко сглотнул. - Котецу, выключи... В голове вяло ворочались мысли, тяжелые и расплывчатые. Сквозь пальцы Банни смотрел на бурную жестикуляцию любовника и улыбался уголками губ. - О чем ты? - Он облизнул губы и закрыл глаза. - Я просто устал. Может, простыл слегка... - Дыхание вырвалось коротким хриплым вдохом, но герой лишь упрямо сжал губы, глядя на Тигра снизу вверх. Ничего особенного. Никаких причин для волнения. Только голова почему-то кружится. - Слегка? - Почти выкрикнул и резко замолчал, закрыв ладонями рот. - Все, берусь за тебя всерьез... Хотел прошептать, но получилось только шипение. Любая змея позавидовала бы. Он быстренько стянул с себя рабочую рубашку вместе с галстуком. Вытянул из вороха вещей в кресле одну из маек. Умчался на кухню и вернулся в фартуке. - Мы тебя быстро на ноги поставим... - Тигр присел около дивана, склоняясь над больным. - Ты только не мешай мне. Скользнув руками под согнутые колени и спину, он легко поднял горячее тело. - Тебе нужен покой и тепло. - Прижав к груди драгоценную ношу, Котецу направился в спальню, где сгрузил упирающегося Кролика на кровать. Секунду подумав, он достал из шкафа длинный зеленый шарф с темными полосками. - Горло надо беречь. Оно важно. Перехватив одной рукой тонкие запястья, хозяйственный Тигр осторожно намотал искомое на свое чудо и залюбовался зрелищем. Через секунду пришла очередь ног. Стянув модельные ботинки и тонкие носки, он надел на ледяные стопы пушистые шерстяные носки с заячьими ушами. Укутал обе ноги в одеяло, словно спрятав их в домик, и довольно ухмыльнулся. - Теперь лежи, а я за чаем! - Взмахнул руками и рванул на кухню. Около дверей мужчина остановился и обернулся, ткнув указательным пальцем в Кролика. - Лежи! Барнаби слабо дернулся и сел, не слишком хорошо осознавая свои действия. Опустив голову, он утонул носом в мягком зеленом чудовище, вцепился в него пальцами, пытаясь отвести от горла. - Жарко... - Недовольно выдохнул и спустил с кровати ноги, упираясь ладонями в покрывало. - Мне нужно на воздух. Все пройдет само. Он поднялся на ноги, покачнулся, но устоял. Виски снова дернуло болью, и Банни поморщился, держась за спинку кровати, пытаясь свободной рукой размотать и снять великанский шарф. - Завтра нам на работу... Надо быть в форме. - Пробормотал он, не замечая лихорадочного румянца на своих щеках, пытаясь разогнать густой туман перед глазами. - Почему здесь так жарко?.. - Потому что ты не выполняешь указаний врача. - Произнес хмуро, стоя в дверях. На лице Котецу пропала вся веселость и беззаботность. Сейчас он выглядел как взрослый и серьезный мужчина, с которым шутки действительно плохи. В руке он держал чашку, в которой помешивал что-то столовой ложкой. По комнате разнесся запах меда и молока. На краях чашки застыли золотистые капли, срываясь вниз и оседая на кончиках чужих пальцев. - Ложись. - Произнес коротко и отрывисто. - Сейчас же, Барнаби. Иначе я отправлю тебя в больницу, чтобы там тебя привязали к кушетке и не выпускали, пока не исчезнет последний симптом. Котецу снова скрылся на кухне, шастая в поисках подноса и микстуры. - В больницу? - Светлые брови сошлись на переносице. - Зачем? Я не болен! На всякий случай он все-таки опустился обратно на кровать, сжимая в пальцах одеяло и чуть покачиваясь от слабости. Тонкий нюх быстро уловил в воздухе запах лекарств. Барнаби повел носом и забрался на кровать с ногами, развернулся в сторону кухни и принял неприступную позу. - Что ты там делаешь? - По горлу будто наждачкой провели, и Банни закашлялся от неожиданности, уткнувшись носом в колени. Ему снова стало жарко. - Пытаюсь сделать так, чтобы ты не свалился с ангиной, Упрямый Кролик! - Установив на металлическую подставку чашку с молоком и медом, микстуру от кашля и жаропонижающие нашлепки, Тигр вернулся в комнату. - Дитя малое. Он сел на край кровати, устроив поднос на маленькой тумбочке рядом. Внимательно глянул сначала на Барнаби, потом на содержимое того, что принес. И снова на Барнаби. Сначала лучше дать микстуру, потом запить все это молоком. Кивнув сам себе, он открыл пачку компрессов, достав один. Выудил из целлофана и отлепил защитную пленку. - Ну-ка, иди ко мне... - Качнувшись вперед, Кабураги осторожно убрал одной ладонью золотые пряди со лба, другой приложив прохладную примочку к пылающему лбу. - Вот и умница, сейчас полегче станет. Не удержавшись, он погладил своего Кролика по макушке, ероша волосы и улыбаясь. - А теперь надо выпить микстуру и молоко. - Хозяйственно произнес, потянувшись ко второй коробке. - Не надо. - Барнаби инстинктивно потянулся за теплой ладонью и откинулся на подушки, запрокинув голову. Прохлада компресса немного остудила её, и Брукс тихо и хрипло выдохнул, пытаясь отвести от шеи слишком теплую ткань шарфа. - Я не хочу. Мне это не нужно... Мысли путались, но Барнаби не желал признавать свою болезнь, даже полностью находясь в её власти. Кажется, последний раз он болел ещё в детстве. В те дни его мысли путались так же, как и сейчас, а мама заботливо укутывала его в теплый свитер, от которого пахло её духами и отцовским одеколоном. Он совершенно не помнил вкуса лекарств; единственным ощущением была прохладная узкая ладонь на его горящей щеке. И негромкий голос семейного врача, его спокойная улыбка. Он всегда обращался с маленьким Барнаби, как с взрослым, и тот этим ужасно гордился. Настолько, что украдкой даже радовался появлению жгучего кашля и жара. Котецу же явно собирался напичкать его лекарствами. Поэтому Банни хмурился, глядел на него из-под ресниц и упрямо сжимал губы. - Не надо. Тигр же был наоборот уверен, что во время болезни забота - одно из лучших лекарств. Когда он был маленьким, мать всегда сидела рядом с его кроватью, рассказывала ему истории. Он мучился кошмарами из-за температуры, поэтому боялся спать, но мама всегда успокаивала его. И помогала. Оставшаяся с детства привычка въелась в жизнь. Когда заболела Каеде, находясь у него в гостях, он поступал точно так же. А вот теперь Банни. - Надо, Банни. Если ты хочешь завтра явить в офисе всем свою физиономию, то надо. - Кивнул Котецу, наливая в ложечку чуть-чуть сиропа. - Он сладкий и вкусный, не бойся. Мужчина протянул вперед руку и замер. Он не мог заставить напарника силой помогать себе. Он мог только предложить свою помощь. Улыбаясь широко и светло, Котецу окаменел, словно статуя, чуть наклонив голову и закинув ногу на ногу. - Я не боюсь. - Хмуро заявил Барнаби и отвернулся от Котецу и назойливого электрического света. Он улегся на бок и обнял подушку Тигра, прикрыл глаза, отрешаясь от головной боли и лихорадочного жара, проступающего ярким румянцем на щеках. - Я не хочу. Это разные вещи. Его затягивало в сон. Тяжелый, как огромный камень на шее, темный и жаркий. Он сопротивлялся, пытаясь заставить себя анализировать прошедший день и собственное состояние, но усталость наваливалась на него душным покрывалом, перекрывая доступ воздуха. Банни хрипло вдохнул и закашлялся, сжимая в пальцах подушку. - И спать я не хочу... - Он резко повернулся, блеснув глазами, и схватил Тигра за руку, заставляя пролить на пол ненавистное лекарство. - Котецу... - Компресс слетел с горячего лба и исчез где-то под кроватью, и силы будто оставили Барнаби, заставив откинуться спиной на подушки и закрыть глаза. Впрочем, руки напарника он так и не выпустил. Котецу вздохнул и взял ложку другой рукой. Осторожно придвинулся ближе, приобнимая упертого Кролика за плечи, помогая чуть присесть и прислониться спиной к своей груди. Прижав его поближе, дотянулся до склянки и еще раз налил в опустевшую ложку немного сиропа. Он пах малиной и еще чуть-чуть лекарством, совсем немного. Но его нужно было выпить, иначе на утро Брукс Младший встанет с бронхитом или ангиной. - Ушастый, открывай рот. - Мягко обнял, придерживая плечом горячую голову. На этот раз блондин послушался, немного приоткрывая губы. Довольно хмыкнув, Кабураги осторожно влил в чужой рот сироп и тут же откинул ложку, обняв своенравного любовника обеими руками. Начал чуть покачиваться из стороны в сторону, ткнувшись носом в золотые вихры. - Видишь, какой ты у меня умница, а, Банни? И тебе правда лучше поспать. Сразу станет легче. И все пройдет. - Тигр осторожно передвинулся, перекладывая вес на другую руку, а свободной дотянулся до чашки с молоком. - Осталось только попить немного горячего, и я оставлю тебя в покое. Давай-ка... - Не могу. - Банни прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям, горячо выдохнул в чужую шею. - Сил нет... Он улыбнулся слегка, вспоминая, как часто эти слова звучат в драках. Но сейчас сила сотни не могла ему помочь. Сил действительно не было даже на то, чтобы поднять голову, в которой установилась звенящая пустота, грозившая обернуться мигренью при любом неосторожном движении. Он представил на мгновение, что было бы, вернись он в свою квартиру. Как бы он справлялся с этой напастью один, без вкрадчивого нежного голоса, теплых рук и кошачьей улыбки. От этих мыслей ему стало холодно, и пальцы сильнее сжались на рубашке Тигра. Котецу воспринял это по-своему, как знак того, что Кролик снова сердится и пытается вырваться. Он мгновенно отставил чашку и снова прижал к себе горячее тело, незаметно поправляя концы шарфа. - Хорошо, хорошо, как скажешь, только не дергайся. Тебе нужен покой. - На мгновение мужчина замолчал, после чего чуть улыбнулся. - Хотя я знаю, как тебе можно помочь... Схватив чашку за ручку, он поднес к своим губам и немного отпил, наслаждаясь приятным вкусом. Отставив посуду, он осторожно приподнял голову Брукса, придерживая за подбородок, и поцеловал, заставляя приоткрыть губы, надавливая пальцем на челюсть. Теплое молоко постепенно исчезло, легко проглоченное больным. Тигр довольно улыбнулся, когда отстранился. - Вот и умничка. Просто герой! - Улыбнулся еще шире, проводя пальцами по губам, чтобы убрать молочные усы. На вкус подушечки пальцев были лимонно-медовые. Этот вкус Котецу знал с детства. Так всегда пахли мамины пальцы. Или когда она случайно задевала его губы, он чувствовал этот вкус. Это было прекрасно. Так солнечно и спокойно, что сразу чувствовалось, как выздоравливаешь. - Ну вот и все. Теперь надо закрыть глаза и заснуть, Банни... - Произнес тихо, почти на ушко. - Не уходи только. Слова вырвались у Барнаби непроизвольно, он облизнул губы и зажмурился, откидываясь на чужое плечо. В голове звенело, но уже негромко, на грани слышимости: лекарство начало действовать. Банни сильнее сжал теплую ладонь Тигра и провалился в сон, как в глубокий омут без дна, надеясь, что кошмары не найдут дороги в его сознание. Он слишком устал, чтобы еще о чем-то думать. - Вот беспокойное ушастое... - Произнес одними губами, осторожно укладывая легкое тело на подушку. Дотянувшись до открытой коробки, Котецу выудил еще одну охлаждающую полоску и мягко положил на чужой пылающий лоб. Поправил маленькие кудряшки, которые приводили его в дикий восторг, и осторожно укрыл одеялом, превращая Барнаби в подобие блинчика с кроликом. Завернул, как мог. Привалившись спиной к спинке кровати, Тигр подцепил чашку и в одно мгновение допил горячий напиток. Стало сразу очень уютно и тепло. А сопение рядом совсем стало отличным дополнением. Кабураги слез с кровати и обошел ее, перемещаясь к своей половине. Там, подтянув одеяло, устроил некое подобие гнезда-кокона, куда и забился, чтобы внимательно наблюдать за лечебным сном, аки сокол в небе. Он и сам не заметил, как начал бубнить себе под нос тихую колыбельную, осторожно поглаживая светлую голову. Барнаби крепко спал и слышал сквозь сон его тихий голос. И только Котецу мог видеть, как улыбка непроизвольно и нежно тронула его тонкие губы.
Проснувшись утром, Банни долго не мог выпутаться из одеяла, а потом долго лежал на кровати, глядя на спящего Тигра, наслаждаясь отсутствием головной боли и легкой домашней прохладой. Он, конечно, вряд ли признается в этом своему домашнему тирану. Но из его рук он готов принять даже самое горькое лекарство. И оно обязательно поможет. Особенно, если горечь разделить на двоих.
Лис Шаман Коварный, КоньКалигулы добро пожаловать! Располагайтесь, рассказывайте, что Вас привело к нам? Чем кормить и ублажать, какие сказочки рассказывать? Делитесь! Рад знакомству!
Щепетильно-спойлерная тема Локи-Халка. Кто не смотрел "Мстителей" - проходим мимо, не читаем. Присутствует спойлер. читать дальше... Возможно это моё предвзятое отношение и личная зацикленность на Локи, возможно я долбанулась окончательно, короче возможно всё, но! Я никому не навязываю свое мнение, не заставляю любить/ненавидеть тех или иных персонажей, восхищаться/критиковать различные моменты этого фильма в частности, а так же остальных в общей сложности. Этого же и прошу взамен. Нравится/не нравится, сколько людей, столько и мнений. Так вот, какого хрена доставать меня вопросами: "А почему тебе не было смешно на моменте, где Халк впечатывал Локи в пол? Это так забавно выглядело". Потому что, блеать, во-первых, ему было больно, да не смертельно, он неуязвимый бог и бла-бла-бла, но все равно больно, понимаете? Мне не смешно, потому что это жестоко, по меньшей мере. Разве нормально смеяться над жестокостью? Кроме того, крайне унизительная ситуация для Локи. Да, не спорю, он сам во всем виноват, он заслужил, он знал, на что шел и какую кашу заваривает. Кроме того, я искренне сочувствую и сопереживаю Брюсу Беннеру как персонажу, еще та трагедия у чувака. Он прав. И Мстители правы, ибо они защищают свой дом, свой мир и свою свободу всевозможными способами. Согласна тут полностью. Но и улыбки не вызывает данная сцена абсолютно, просто потому что... Ну не смешно мне, когда кому-то причиняют страдания. И дело тут даже не в Локи.
Название: Bring me home. Авторы: Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой Фэндом: Тор Пейринг: Тор/Локи Рейтинг: PG-13 Жанр: слэш, романс, ангст, hurt|comfort, ER Предупреждение: ООС, Дисклаймер: Все принадлежит создателям Саммари: Call my name and save me from the dark. Посвящение: Написано для Счастливый Аластар живет в кармашке Шляпы. Любовь моя, это для тебя.
How can you see into my eyes like open doors Leading you down into my core Where I’ve become so numb Without a soul my spirit sleeping somewhere cold Until you find it there and lead it back home
читать дальшеКогда утреннее солнце только-только поднимается над Асгардом, освещая его золотые башни, проскальзывая в самые потаенные комнаты, пробуждая ото сна спящий мир, есть те, кто давно не спит. Пока царский замок переливается и сверкает, словно бы горит, кто-то размеренным медленным шагом покидает его, держа под узды сильного и мускулистого скакуна. Высокое и далекое небо, которое к ночи покроется яркими сверкающими звездами, манит и зовет к себе. Где-то вдалеке шумят водопады, которые поражают своим величием. Вдалеке, на Радужном Мосте, неустанно и усердно бдит Хеймдалль. Его внимательный взгляд никуда конкретно не направлен, но видит он все. Что хотят скрыть, что скрыли. Что хотели бы скрыть. Но это его дела. Тот же, кто в столь ранний час уже оставил родной дом, занят совершенно иными заботами и мыслями. В один миг влетев в седло, он направляет скакуна вниз по склону, к дальним лесам. Туда, где высятся тяжелые массивные горы. Золотые волосы, рассыпавшиеся по плечам, шевелит встречный ветер, заставляя взлетать в воздух и путаться. Сильные ладони крепко сжимают кожаный ремень, пятки изредка бьют по бокам животного. На поясе пристегнут верный Мьельнир, покачивающийся в такт. Алый плащ, цвета вечернего заката, багряный почти, уставляет за всадником секундный, но яркий след в пространстве. Тишину раннего утра разбивает только стук копыт и тихое пение птиц. Старший сын Одина, могучий Тор, бог и будущий правитель замечательного Асгарда, жмурится, глядя на яркое солнце. Ему практически выжигает глаза, заменяя настоящее тем, что было немного раньше. Кажется, всего пару часов назад. На самом деле – почти два дня. Он помнит, как вернулся с похода. Помнит ледяные синие глаза, встретившиеся с его. Секундный контакт взглядов. Ни единого слова не сказано. Ни жеста. Ничего. Но когда обладатель этих самых ультрамариновых глаз поворачивается и уходит, Тор молчит и просто смотрит в след. Не предпринимает попыток преследовать. Или окрикнуть. Он просто осознает, что до утра нужно успеть сделать все дела. Пока не взошло солнце. Такое случается изредка. Когда он пропадает слишком долго. Когда занят. Или несерьезен достаточно, чтобы убедить в невежестве. Тогда приходит очередь длинных и захватывающих игр. Шарад или заданий, которые Тор должен преодолеть, чтобы вернуть свое самое ценное сокровище. Чтобы не позволить ему кануть в собственную тьму. Каждый раз доставать обратно на свет и показывать, что в мире есть что-то, достойное жизни. Или хотя бы робкой и осторожной улыбки. Поэтому мужчина резко ударяет поводьями, заставляя скакуна нестись во весь опор. Даже еще быстрее. Чуть пригибается к сильной шее, чтобы не потерять опору и не вылететь позорно из седла. А вдалеке, за просыпающимся лесом как будто слышится тихий и вкрадчивый голос. Подначивающий. Требующий. Желанный. Место своего назначения мужчина достигает уже ближе к закату, когда палящие лучи сменяются мягкими и ласкающими. Когда над головой скручиваются в спирали облака, на темнеющем небе. Скоро их заменят отблески звезд и вселенных. Когда Тор выезжает из-под защиты тяжелых деревьев, он попадает на громадный пустырь, окруженный лесом в одной стороны и горной полосой с другой. Стоило только ступить на враждебную территорию, как кожи касается ледяной воздух. Контрастом, после жары, заставляет поежиться и недовольно повести плечами. Но это лишь показатель, что бог на правильном пути, что точно понял, куда надо направляться. Что он не так безнадежен, все-таки. Но конь упрямо встает, упираясь копытами в глиняную землю. Тор недовольно кривит губы, но все-таки спрыгивает на землю. Лязг кольчуги бьет по ушам. Он оборачивается, когда слышит за своей спиной тихий хлюпающий звук. Взгляд тут же нашаривает множество громадных теней, который вырастают словно из земли. Губ касается какая-то усталая, но довольная улыбка. Значит, он действительно там, где ему нужно быть. Рука сжимает ручку молота, отстегивая его от пояса. Описывая в воздухе широкие круги, Мьельнир уже рвется в бой. Он уже стремится туда, где тень и мрак. Куда нужно донести свет и тепло. Перед громовержцем замирают около сотни непонятных существ, сотканных из глины, обломков веток и прочего мусора. Он недовольно смотрят, если можно назвать глазами тонкие щелки-прорези. Будет весело. Оттолкнувшись от земли, они кидается в самую гущу. Молот методично врезается в грязные тела, уходя в них и тихим хлюпаньем, но монстры отлетают в стороны, рассыпаясь. И уже, к удивлению, не поднимаясь. Когда на плечах чувствуется слишком много осевшей грязи, глины и земли, Тор вскидывает к небу руку. Над пустырем тут же собирается черная тяжелая туча, скручиваясь, забирая в свой плен светлые облака. Длинная яркая молния разрезает потемневший небосвод, устремляясь вниз, в молот. От него в стороны короткими, но точными ударами, разлетаются маленькие полоски света, поражая застывших исполинов. Они, издав тихий, какой-то обреченный стон, распадаются, впитываясь обратно в землю. Оставшихся Тор просто добивает тяжелыми ударами, практически не задумываясь. Когда наступает тишина, он выдыхает и стирает со лба выступивший пот. Несмотря на быстрый бой, он измотался. Рука чуть подрагивает от прошедшего через верный Мьельнир заряд. Пристегнув его обратно, будущий царь поправляет сбившийся плащ и оглядывается по сторонам. Внимательный взгляд скользит по наросшим друг на друга скалам, по крутым спускам. Но потом он все-таки замечает. Вдали, между широким валуном и резким обрывом есть небольшое углубление. Оно прикрыто чем-то вроде упавших веток. Неумело прикрыто. Оттуда пробивается едва заметный свет. Тусклый и слабый. Но Тор видит его. И улыбается. Он нашел. Под ногами неприятно проседает грязь, оставаясь на сапогах. Но мужчину это не волнует. Он ступает без разбору, идет упрямо и уверенно туда, где таится его самое дорогое и нужное сокровище. Достигнув расщелины, он легким движением откатывает небольшой валун, раскидывает закрывающие вход ветви и замирает. В убежище темно и холодно. Там пахнет сыростью. И отчаяньем. Но это ничего. Это исправимо. И Тор это знает. Он замирает в проходе, закрывая полоску света, которая проскальзывает вовнутрь. Он не видит в темноте. Но он уверен, что если просто протянуть руку. Если просто дать шанс, то… - Локи… - Он тянет вперед руку, раскрытой ладонью вверх. Голос отражается от стен, соскальзывая глубже в проем. Он отдается эхом еще долго. А Тор все так и стоит. На мгновение в душу закрадывается сомнение. Неужели он ошибся. Но все резко исчезает, когда пальцев касается что-то ледяное. Осторожно и робко, словно бы и не прикосновение, а дуновение ветра. Но бог знает, что это. Знает, что нужно сделать. Сжать изящную тонкую ладонь в своей, обжигая жаром. И легонько, совсем незаметно, потянуть на себя ее хозяина. Почувствовать сопротивление, слабое и неуверенное, и вот тут уже дернуть к себе, делая шаг навстречу. И тогда вокруг шеи обвиваются тонкие руки. К груди жмется худое тело, поражая своим холодом. Оно дрожит. Шеи касается сорванное дыхание, а после ледяной нос. Тор мягко обнимает свое сокровище под руками, притягивая ближе, чуть приподнимая. Локи потерянно цепляется за широкие плечи, царапая пальцы о кольчугу. Он утыкается лицом в открытую шею, пытаясь согреться. Тор горячий и такой живой. Он держит крепко, обхватив поперек спины, склонив голову и касаясь губами плеча. - Забери меня… домой. – Шепчет едва слышно, одними губами. И Тор скорее чувствует это, чем слышит. Он одной рукой сдирает с плеч алый плащ, хранящий тепло, и заворачивает в него замершего брата. Подхватывает под колени, приподнимает и медленно идет обратно. Локи цепляется за рубашку и прячет глаза. Он замерз. Он потерялся где-то внутри себя. Он не хочет признаться, что он ищет помощи у брата, но делает все, чтобы ее получить. И Тор молча ее отдает. Отдает всего себя, чтобы просто снова увидеть снисходительную улыбку или услышать ироничный ответ на свой глупый вопрос. Ради этого он пойдет на все. Он усаживает закутанного по самый нос брата на коня. А сам берет под узды и ведет обратно. Путь до дома будет дольше. Намного дольше, чем сюда. Но это и хорошо.
Когда, лишь следующим утром, братья переступят порог одной из их комнат и закроют дверь, алый плащ упадет на пол. Тор прислонится спиной к закрытой двери, глядя спокойно и мягко. А Локи будет смотреть упрямо, исподлобья, словно он обижен. Словно Тор что-то снова сделал не так. И так проходят минуты. Несколько минут в звенящей тишине. И тогда Тор делает шаг навстречу. Он обхватывает ладонями дурную голову младшего принца и целует. Сминает губы, с которых слетают ядовитые слова. Которые, может быть, и сами покрыты ядом. А он просто целует, углубляя, касаясь языком чужого, скользя по зубам. Он даже мимолетно удивляется, когда понимает, что у Локи обычный язык, а не раздвоенный. Громовержец освобождает одну руку и подхватывает брата под бедра, приподнимая. За несколько шагов он доходит до стоящего у стены стола, устраивая там свою драгоценную ношу. Локи недовольно шипит, упираясь ладонями в широкие плечи. Пытается отстранить и спрыгнуть, но Тор рывком раздвигает длинные ноги, устраиваясь между ними. Перехватывает узкие запястья, заводит их над головой младшего, почти прижимая к стене. Маг все еще пытается освободиться, смотри недовольно. Но, если бы он действительно хотел, он бы уже давно ушел отсюда. Они оба знают это. Это все еще игра. Она все еще продолжается. Тор, схватившись за воротник темно-зеленой рубашки, дергает его рывком, раздирая тонкую ткань. Застежки осыпаются на пол, трагично и обиженно оглушая комнату звоном. Мужчина разводит в стороны полы рубашки, открывая грудь и подтянутый живот. Проводит по ним ладонью, ощущая напрягшиеся мышцы. Он любуется изящным стройным телом. После чего склоняется и шепчет на ухо: - Локи, позволь… Это просьба. Мольба. Что угодно. Но она действует, и младший принц перестает рыпаться. Замирает, словно змея перед броском. Смотрит, не моргая, настороженно. С опасением. Тор же, отпустив из плена руки, опускается на колено, освобождая ноги брата от высоких сапог. Придерживая ступни, мягко ласкает их подушечками пальцев. Проводит по коленям и бедрам, выше. Оглаживает очерченную талию. Он касается тугой застежки на брюках и смотрит вверх, чтобы увидеть реакцию. Локи, прикусив нижнюю губу, неотрывно смотрит на брата. Действительно, как змея. Долго и внимательно, ожидая любой ловушки. Словно если Тор сделает что-то не так, маг решит, что это насмешка и сорвется прочь. Он ждет этого. Действительно ждет, что старший брат его обидит. Дитя неразумное. Маг упирается руками в стол позади себя. У него растрепаны волосы. Блестят глаза. Рубашка на груди порвана. И на молочной коже ярко виден алый румянец. Самое притягательное зрелище во всех мирах – так считает Тор. И он прав. Когда он тянет прочь испачканные в земле и пыли штаны, Локи лишь приподнимает бедра. Молча показывая, что он не против. Что можно. И вздрагивает, когда ладони брата, словно объятые огнем, касаются кожи. - Локи… - Снова зовет Тор. И маг наконец вскидывает голову, словно бы просыпается от кошмара. Вздрагивает. Потеряно оглядывается, но не проходит и мгновения, как его снова обнимают. Крепко и тепло, поглаживая по спине, ероша угольно-черные пряди. Слушая загнанное дыхание. - Где бы ты ни был, я всегда верну тебя домой. – Шепчет Тор, склоняясь, чтобы его услышали. – Просто запомни это, брат. Просто запомни. И после, ночью, когда снова станет темно, Локи будет раздирать острыми ногтями чужую спину, запрокидывать голову, чувствуя укусы на шее. Ему будет на удивление жарко. Действительно жарко. И душно, до боли в легких. И он будет себя чувствовать живым. Чересчур живым. И кажется, даже счастливым. Потому что у него есть, кому довериться. Есть, куда вернуться. А после мысли унесутся куда-то совсем далеко. Слишком далеко, чтобы вернуться обратно в черноволосую голову до самого утра.