Позволь позаботиться о тебе.

[VuddyBird]

Позволь позаботиться о тебе
Название: Позволь позаботиться о тебе
Авторы:  Аластар Эск и  Хаул с Лисом в Шляпе и Мьельниром подмышкой
Фэндом: Glee
Пейринг: Пак/Курт
Рейтинг: PG-13
Жанр: слэш, романс, hurt|comfort
Предупреждение: ООС
Дисклаймер: Все принадлежит создателям
Саммари: Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.

Поднимаясь по лестнице, Пакерман краем глаза замечает, как от сильного толчка парень перед ним теряет опору и начинает заваливаться назад. Сам по себе, Ноа никогда не был борцом с издевательствами. Даже больше - сам частенько в прошлом именно этим и занимался. Да и сейчас прошел бы мимо, если бы не увидел залаченные волосы, стильную кофту и знакомую сумку. И пройти мимо уже никак не получилось.
Он молча делает два быстрых шага вперед и упирается ладонью в середину спины, ненавязчиво поддерживая, помогая встать обратно на ступеньку. И вроде и не хотел этого, так, случайно шел.
- Привет, Курт. - Парень не обирает руку с чужого плеча, глядя едва заметно поверх головы в сторону замершего у стены очередного слишком крутого придурка. - Ты сейчас куда? На репетицию?
Он пропускает друга перед собой в сторону коридора, скользя профессиональным взглядом по лицам людей. Он издалека заметит того, кто задумал что-то. И пусть тот пеняет на себя. Но только, похоже, ему все-таки удалось сорвать акцию очередных издевательств, своим присутствием. Он сейчас доведет Хаммела до хорового кабинета, а потом спустится в раздевалку. Давно что-то по душам ни с кем не разговаривал. Аж кулаки зудят от дикого желания.
Курт задумчиво хмурит тонкие брови, сжимая в пальцах ремень от своей сумки. Пак упустил возможность полюбоваться его падением с лестницы? Странно. Очень странно.
Впрочем, он давно уже не замечал нападок со стороны Ноа: Пакерман будто бы избегал своих старых методов и приемов, предпочитая тычкам и насмешкам мирный разговор. Учитывая вспыльчивость и прямоту Ноа, с его стороны это был огромный шаг навстречу принципам Хора и толерантности в целом.
Тем не менее, Курт не собирается снимать со своих стен оборону: слишком велико опасение, что за дружелюбной улыбкой по-прежнему прячется намерение обидеть или причинить боль. Он гордо вскидывает голову, оглядывая коридор, и заставляет себя выпустить ремень, выдающий его беспокойство.
Курт Хаммел спокоен и невозмутим. И он будет ждать развития событий, ощетинившись стрелами по всему периметру своего личного пространства.

***
Через несколько дней Пак, никого не трогая, идет к школе, касаясь холодными пальцами синяка под левым глазом и разбитой губы. Он морщится от неприятного ощущения и едва слышно вздыхает. Он зашел всего лишь поговорить. И совсем не обязательно было ломать раздевалку. Ну, совсем не нужно было. И можно было обойтись без рукоприкладства. У него и ноги тоже так, ничего.
Ноа едва успевает вскинуть руки, когда в лицо летит что-то довольно большое. И явно тяжелое. Спасший лицо от очередного знакомства с инородным объектом, он опускает глаза и рассматривает то, что на него покусилось. Сумка. Элегантная такая. Незнающий человек может сказать, что девчачья. Но Пакерман молчит. Поднимает голову, натыкаясь на гордый, но обиженный взгляд знакомых глаз. Стоящий по левую руку парень, заметив того, кто остановил веселую игру, машинально касается опухшего носа.
- Какая встреча под луной. - Пак злится. - Хаммел, дуй отсюда.
Швыряет диве потерянную вещь и не сводит глаз с обидчиков, пока мальчишка не окажется за спиной, в безопасности. У футболиста аж зубы сводит от той ярости, что таится в груди. Он кидает рюкзак к ногам и поводит плечами, чувствуя, как натягивается отличительная куртка на плечах. Рвать ее жалко. А он ведь порвет. Ясное дело, порвет.
- Курт, уходи. - Чуть повышает голос, чувствуя взгляд в спину. - У меня тут свидание.
Хаммел прижимает к груди спасенную сумку и медленно отступает, спиной вперед. Он привык к тому, что в спину могут ударить.
Но где-то под ребрами теплом отдается понимание, что спину могут и защитить.
Курт облизывает пересохшие губы и приглаживает растрепавшиеся за время перепалки волосы: вообще-то, сегодня ему ещё повезло, обычно его самого швыряли друг другу, с силой толкая в спину и в грудь. Но сейчас Пак почему-то прервал игру, и Курт никак не может понять, какого черта с ним происходит. Он сжимает в руках свою сумку и выпрямляет спину, разворачивается, отрывая взгляд от замерших насмешников и своего новоявленного защитника.
Он запрещает себе думать о том, что вся эта ситуация - не случайность. Но Пакерман очевидно вознамерился пробить себе брешь в стене, окружающей партнера по Хору.
О большем Курт боялся даже задумываться, усилием воли удерживая шаг ровным.

***
- Что с тобой происходит? - Квинн стирает кровь с лица Пакермана. - Ты бросаешься в драку. В любую.
Она осторожно касается рассеченной брови, стараясь как-то остановить кровотечение. Ноа недовольно отводит ее руку и прижимает салфетку сам, плотно и сильно, сдавливая края раны. Кто же знал, что у одного из придурков на руке кольцо?
Он упирается лбом в руку и закрывает глаза. Все тело ноет после утреннего происшествия. Да и к директору нужно после уроков. А это настроения не поднимает. Девушка, слава богу, додумалась отстать от мрачного певца и уйти куда-то. А то нарвалась бы на грубость. А он даже спасибо не сказал.
Пак поднимается на ноги и находит свой рюкзак. Хочется пить. И уснуть. Голова гудит сильно-сильно. И мысли путаются. У простых людей, которые не заморачиваются тяжелыми мыслями, все просто. И все решения приходят в одну секунду. И понимание. Он просто однажды взглянул на то, как Курт поет. Как сверкают его глаза, как он улыбается. И все. Вышел из кабинета и за голову схватился. Как он мог влюбиться в Хаммела? Когда?
Но что уж поделать? Не кричать же теперь об этом. Да и Курт не поверит. Рассмеется в лицо, как над хорошей шуткой. И все. Поэтому Пакерман решил, что пока просто будет хоть чуть-чуть облегчать жизнь друга. Хоть немного.
Ноа вздрагивает, когда слышит шаги позади себя. Дива недовольный и хмурый. Наверное, снова ничего не досталось в столовой. Вот, что значит, оставить на пару часов. Парень поднимается и окликает вошедшего.
- Курт. - Он кидает тому сандвич, который урвал утром в магазине.
Тот немного мятый, слегка развалился - жертва утренней борьбы. Пак хотел закрыться сумкой, а получил бутерброд. Перехватывая удивленный и настороженный взгляд, он указывает себе на лицо.
- Я не могу есть. Больно. - Пожимает плечами. - Если испортится, будет жалко. А ты голодный. Выгода.
Он хмыкает и усаживается обратно на стул, запрокидывая голову и упираясь затылком в стену. Гудит.
Курт ловит пакет двумя руками, заслоняясь привычно, как от ударов, и удивленно вздрагивает, когда пальцы сжимают тонкую пленку и сэндвич под ней. Не то, чтобы он был голоден, просто столовая - слишком удобное место для того, чтобы заставить кого-то ощущать себя полным ничтожеством. Хаммел никогда мазохистом не был и потому подобных мест старательно избегал.
Курт бросает их теперь уже общую еду на сумку и подходит к замершему Паку, отстранено раздумывая о том, чувствует ли футболист его приближение. Он смотрит на его лицо и понимает, что может пересчитать по пальцам все драки, в которых получена та или иная отметина. Все драки, затеянные из-за него.
Хаммел медлит, закусывает губу, сжимая и разжимая пальцы, борется с собой. Доверять кому-то очень тяжело, но если этот кто-то постоянно доказывает - действиями, а не пустыми словами - что достоин доверия... Это чего-то стоит.
В сплошной стене, окружающей неприступную твердыню Хаммела, прорисовались и медленно распахнулись двери.
Курт протягивает руку и осторожно касается прохладными пальцами синевы на скуле Ноа, обводит едва ощутимо и отстраняется. Горький опыт ко многому приучает: на дне сумки у него лежит маленькая аптечка с самым необходимым. Он складывает бинт и смазывает его заживляющей мазью, осторожно проводит по расслабленному лицу, принося облегчение вместе с прохладой. Тонкие пальцы скользят аккуратно и мягко, иногда - едва ощутимо - касаясь кожи. Курт почти спокоен - он ждет, пока человек, замерший в распахнутых воротах, сделает шаг - вперед или назад.
Ноа сначала вздрагивает от каждого прикосновения. Едва сдерживает желание вырваться и отшатнутся. Когда круглыми сутками у тебя перед лицом машут кулаками, ты привыкаешь уворачиваться от любых попыток к тебе прикоснуться. Но в голове снова проносится, что это не злющий Финн, не кто-то из соперников. А это Курт. Добрый и милый Курт, который по доброте душевной решил помочь страшному Пакерману. Губы кривит улыбка. Именно искривляет, тяжелая и немного виноватая.
- Спасибо. - Открывает глаза и смотрит внимательно, терпит ноющую боль от мази. - Курт.
Он накрывает чужую ладонь своей и просто смотрит. Долго и вдумчиво. Что-то ищет в глазах. Сможет ли когда-нибудь это светлое существо открыться перед ним? Не бояться и не шугаться от любой попытки прикоснуться.
Ноа сглатывает громко и чуть щурится. Хочется что-то сказать. Или сделать. Но Хаммел смотрит так настороженно и внимательно, что все слова, все силы уносятся куда-то прочь. Он сглатывает еще раз и понимает, что нужно уходить. Срочно. Пока глупостей не наделал.
- Директор. - Он сам себе напоминает и поднимается на ноги.
Все еще сжимая руку парня, Пак оборачивается, словно что-то хочет добавить. Но не решается. Отпускает и чуть улыбается.
- Можешь идти домой спокойно. Все сегодня вызваны к директору, так что тебя не тронут. - Он быстро подхватывает рюкзак и натягивает на спину. - А лучше, подожди Финна. Мало ли.
Футболист тихо шипит от жжения в губе: мазь все еще действует. Оборачивается на пороге класса.
- А бутерброд съешь. Он вкусный. - Подмигивает здоровым глазом и уходит, махнув рукой.
К директору, выслушать нотации, а потом домой. Залечь в кровать и закрыть глаза, до утра. Может, приснится что-то хорошее.
Курт смотрит ему вслед, пока Пак не скрывается за дверью, и переводит взгляд на свою руку. У Ноа шершавая и теплая ладонь.
Курт поспешно встряхивается, ругает себя за глупые мысли и упирается ладонями в парту, приводя мысли в порядок. В Пакермане просто взыграло чувство справедливости. Или он выделывается перед очередной своей девушкой, показывая себя храбрым защитником и стеной, за которой можно укрыться. Или мистер Шустер его уговорил. Да, точно! Наверняка пригрозил ему зачетом по испанскому и приставил к нему, к Курту, против его воли. Хаммел щурится и плотно сжимает губы: он не терпит жалости к себе. Особенно - со стороны своих же обидчиков.
Но мистер Шу ничего не знает о странном поведении Пака, или, как минимум, делает вид, что не знает. Но врать их учитель умеет из рук вон плохо, поэтому на следующий день Курт выходит из его кабинета задумчивый и растерянный. Растерянность в этой школе дорого ему обходится: сильный толчок буквально швыряет его спиной о шкафчики, и под громкий гогот Курт сползает на пол, прижимая к себе сумку, как спасательный круг. Обида и злость обжигают изнутри, и Хаммел жмурится, поднимается на ноги, цепляясь за стену, вскидывает голову и смотрит на очередного - прискорбно знакомого - футболиста огромными злыми глазами.
- Какие у тебя проблемы со мной?! - Голос срывается, когда Курт кричит это в лицо высокому накаченному парню. Пальцы сжимаются в кулаки - Хаммел просто не может больше молча сносить оскорбления, замирает перед своим обидчиком, тонкий и напряженный, как струна. В голове - звенящая пустота, звонкая и безнадежная, и Курт не представляет себе, что делать дальше, и на помощь не надеется тоже. Откуда?
Пакерман подходит сзади, тихо и бесшумно. Встаете за спиной, складывая руки на груди и изгибая бровь. Даже голову чуть наклоняет к плечу, внимательно вглядываясь в лицо Карофски. Он видит, как дрожит парнишка впереди, как сводит судорогой плечи. И тогда уже не выдерживает, обнимает за шею сильной рукой, наваливаясь сзади.
- А вот мне тоже очень это интересно. - Произносит с ухмылочкой, глядя раздраженно и весело одновременно. - Ты влюбился что ли, Дейв? Ходишь за ним, пристаешь - пристаешь. Ты бы лучше цветов купил, или в Брекстикс сводил.
С хриплым смехом Ноа отталкивает Хаммела за спину и сам слегка шарахается назад. Как раз в тот момент, когда мимо носа пролетает кулак и впечатывается в дверцу шкафчика. Доведенный футболист тянется обратно, но Пак ловит чужую руку и возвращает на место, еще раз ударяя во многострадальный шкафчик. Сжимает за запястье и подается вперед. На лице - ни тени веселья. Потемневшие глаза раздирают чужое лицо на составляющие.
- Пошел вон. - Ладонь сжимается крепче, сдерживая попытки освободиться. - Только тебя или всю футбольную команду, мне плевать. Но я уложу, если появитесь в радиусе десяти метров рядом с Хаммелом. Или сделаете что-то. Запомнил?
С тихим рыком певец отталкивает чужое тело в сторону, пользуясь неповоротливостью и грацией медведя. Брезгливо вытирает руку о майку и чешет затылок. Кажется, вот сейчас он и правда нарвался.
- Надо Финна и Сэма найти... - Бубнит себе под нос задумчиво, глядя вслед разъяренному Карофски.
Ноа тянется, чуть заведя руки за спину. Под узкой майкой перекатываются мускулы. Он напрягает спину и оборачивается к Курту.
- Жив, боец? - Кладет руку на плечо и чуть встряхивает. - А ты не промах, прямо в лицо все высказал.
Ноа лыбится во все 32, глядя ободряюще.
Курт мгновение смотрит на него, как зачарованный, а затем решительно хватает за руку и с удивительным упорством и силой втаскивает футболиста в ближайший пустой класс, закрывает дверь, отрезая маленькую комнату от гудения школьного коридора.
- Пак, в чем дело? - Он встает перед Ноа так же, как стоял перед Дейвом, но Пакермана он не боится. Совсем. Почему-то. - Что происходит? - Курт не может сдерживаться и взмахивает руками перед его носом, импульсивно и взволнованно. - Какой тебе в этом интерес?
Он устал гадать и выжидать. Почему бы не спросить футболиста прямо о ненормальном для его круга поведении?
Уже не влюбился же он, в самом деле. Курт ловит себя на отчетливой досаде при этой мысли: быть рядом с Ноа было бы... Нет. Не думать. Хаммел встряхивается, поводит плечами и вскидывает упрямый взгляд.
- Объясни мне. - Он не позволит другу снова уйти от ответа.
Парень едва заметно хмурится, оценивая ситуацию. Совсем-совсем не подходящий вопрос. И ненужный. Он оценивает расстояние до двери и как можно обойти Хаммела. Сбегать нужно сейчас же. Пока не выдал себя с головой.
- Какие странные вопросы. - Он пожимает плечами и заводит руки за голову, сцепляя в замок пальцы. - Разве не очевидно?
Он отходит на несколько шагов, только чтобы чужой запах не кружил голову. Чтобы глубина глаз не затмила разум. Чтобы пока делаешь эти шаги до Курта, если что, образумиться и остановиться. А что ему сказать? " Понимаешь, Курт. Люблю я тебя. И поэтому защищаю". Ноа чуть кривит губы от абсурдности своих мыслей.
- Ты в хоре. Я в хоре. Не могу же я позволить, чтобы какие-то уроды над тобой издевались? Мы команда, а значит должны друг друга поддерживать. Так ведь? - Он смотрит в сторону, изучая книги на стеллаже. - Они же цепляются к тем, кто отличается и при этом не угроза. А если рядом с тобой кто-то из нас, то нечего и бояться. Ходи спокойно.
Пак задумчиво складывает руки на груди, просто чтобы не дать им волю. Как же хочется притянуть к себе встрепанного мальчишку, обнять и не отпускать. Прижимать к груди, гладить по затылку. Почувствовать, от лака волосы жесткие или не очень? Огладить скулы и щеки, почувствовать силу тонких с виду рук.
- Если тебя покалечат, кто у нас будет самым модным и стильным? - Он вскидывает уже две брови, словно объясняя очевидное. - Мы своих не бросаем.
Ноа улыбается, спокойно и добродушно, чуть наклонив голову. Он любуется чужими движениями, выражением лица. Он просто урвал себе немного времени наедине с сокровищем. И это не может не радовать.
- А Карофски просто идиот. - Парень пожимает плечами. - Не бери в голову. Если он так пытается привлечь твое внимание, то мы объясним, что делается это не так. да?
На лице появляется выражение глубокой задумчивости, которое удивительно непривычно Пакерману.
- Тоже мне, мастер ухаживаний. - Он фырчит и недовольно хмурится. - Ухаживания - это забота, защита. Бескорыстно.
Он улыбается и через секунду понимает, что выдал себя. Выдал себя с головой, как мальчишка. Пак замирает на мгновение, после чего живенько, обходя замершего друга, идет к двери.
- Идем, а то сейчас Рейчел все соло себе отхватит, а без твоего голоса у нас нет шансов на соревновании.
- А ну стой! - Курт цепко хватает его за руку и тянет на себя, оттаскивая от двери. - Пак... Так ты... ухаживал за мной? - Глаза изумленно распахиваются, Курт тихо выдыхает и разжимает пальцы. - Правда?
За дверью раздается громкий смех и отчетливые знакомые голоса, но никто не собирается заходить в маленький закрытый кабинет. Не веря происходящему, Курт медленно протягивает руку и снова берется за рукав Пака, а затем его пальцы как-то совсем незаметно спускаются в широкую теплую ладонь. Он никогда ещё не принимал знаков внимания и абсолютно не представляет, как должен вести себя. Как можно предполагать что-то, если это... Пак?
Разозлившись на себя за нерешительность, Курт громко сглатывает и поднимается на цыпочки, щекочет горячим дыханием щетинистую щеку Пакермана и быстро касается её губами, и тут же отступает на шаг, краснея и бледнея одновременно. А вдруг он сделал что-то не так? Вдруг в словах Ноа вовсе не было никакого подтекста?
Отец всегда учил, что нужно несколько секунд храбрости, чтобы все сделать правильно. Даже если это - неправильно, он не будет жалеть о своем поступке.
- Ну, так... что? - Он обнимает себя за плечи, ожидая реакции.
Ноа смотрит долго и молча. Что это? Просто чувство благодарности? Или это какой-то намек? Он совершенно не разбирается в людях. Но сейчас этого и не хочется. Он скользит взглядом по сжавшемуся парню, по тонким рукам, по длинным изящным пальцам. Он все еще чувствует прохладу его ладони. И это действительно нечто. Оно взрывает что-то изнутри. Тот свод, что удерживал чувства. То крепление. что еще как-то поддерживало силы молчать и лишь улыбаться.
Пак делает несколько быстрых шагов вперед, замирая прямо перед Хаммелом. Подцепляет пальцем подбородок, приподнимая его, чтобы заглянуть в глаза. Подушечка большого пальца скользит по ямочке на подбородке, едва ощутимо оглаживая ее. Парень думает. Думает, что делать дальше, как поступить. Ему нужно определиться. Сейчас. Раз и навсегда. Боится или решится?
- Я помню каждое выражение твоего лица. Когда ты злишься, когда ты радуешься, когда испуган. Когда тебя в очередной раз доводит Рейчел или Финн. Когда ты на сцене. - Он произносит это тихо, почти едва слышно, почти вплотную встав. - Все твои слова и поступки. Знаешь, у меня от них перехватывает дыхание.
Он осторожно отцепляет сжатую руку, касаясь ледяных пальцев своими.
- Так что, наверное, это правда. Ты нужен мне, Курт. - Ресницы Ноа подрагивают, а глаза стали совсем светлыми. Ласковыми. - Я храню в памяти каждый твой взгляд, движение рук.
Он медленно оттесняет Хаммела к парте, заставляя упереться в нее бедрами. Ноа дышит чуть загнанно и судорожно - горло совсем перехватило. Курт здесь, рядом, не убегает с криками, не бьет жестокими словами. Стоит и смотрит. У Пакермана впервые, кажется, почти сбылась мечта.
- Двое лучше, чем один, да?
Совсем тихо. Это признание. Предложение. Это все, что только можно предложить.
Курт смотрит широко распахнутыми блестящими глазами, совсем забывая дышать.
- Лучше... Но ты же... Но я... - Он не находится со словами, облизывает пересохшие губы и медленно опускает ладони на грудь Ноа. - Могу я?.. - Пальцы чуть сжимаются, натягивая ткань куртки. Хаммел упрямо смотрит, и в глазах - надежда. "Не обманешь ведь?"
- А как тебе такое выражение?.. - Шепчет Курт очень тихо и осторожно тянет Пака на себя. Он никогда ещё не целовался... так, чтобы считалось. Желание было, не было желающих...
Кажется, один такой появился. Единственный и исключительный. И все равно, решимости Курта хватает только на пару сантиметров, и он замирает, приоткрыв рот в попытке что-то сказать. Как назло, кроме глупостей в голову ничего не лезет, не петь же сейчас, в самом деле...
Курт смотрит на Пака, чувствуя жар его ладоней, и молится, чтобы в класс никто не зашел. Чтобы никто не спугнул. Чтобы...
Он не успевает додумать мысль.
- Смелее...- Роняет Ноа одно единственное слово, перед тем как поймать чужое лицо в ладони.
Он целует осторожно, на пробу, касаясь мягких губ. Они сладкие и такие манящие. От Курта пахнет каким-то кремом, шампунем и еще чем-то неуловимым, но что можно назвать его запахом. То необъяснимое, что напоминает о человеке, чем пахнет от одежды, от подушки. Что-то такое, что присуще только ему. И Пак нашел этот замах. Он наслаждается им, любуясь покрасневшим лицом юноши. Его пушистыми ресницами, которые чуть дрожат, слегка нахмуренными бровями.
Хаммел цепляется за плечи, словно боится что-то упустить, или что футболист исчезнет. Или что предаст. Догадка ударяет по голове так неожиданно, что тот даже слегка сбивается с дыхания и неосторожно задевает зубами пухлую губу. Отстраняется немного, все так же придерживая голову ладонями, ломая идеальный порядок волос. Ломая любой порядок.
- Я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. - Пак смотрит мягко и тепло, улыбается ласково. - Наверное, у меня сейчас ужасно глупое лицо, да?
Он касается кончиками пальцев влажных губ Курта и улыбается. У Ноа Пакермана сбылась мечта. Удивительно.
- Нормальное... - Горячо и коротко выдыхает Курт, глядя ему в глаза, и пытается взять себя в руки. - Отличное лицо.
Он неосознанно прижимается ближе к Паку и на удачу пробирается ладонями ему под куртку, комкая в пальцах мягкую ткань футболки; так жмется к огню замерзший в снегопад путник, которого приветливый хозяин впустил переночевать у камина. Путник, который надеется остаться рядом с этим камином надолго. Желательно - на всю жизнь.
- Только не обмани. - Шепчет Курт и сам целует друга, неумело и коротко - у него разноцветные вспышки перед глазами и невероятно глупая улыбка на приоткрытых губах. Но он будет смелым. У него есть, с кого брать пример.