Автор: Аластар в ладонях у Хаула и Хаул заговаривающий Вечные Часы своего Лиса
Фэндом: Т/с След
Персонажи: Майский/Тихонов, Лисицын/Котов, Данилов
Рейтинг: PG-13
Жанры: hurt|comfot, романтика, слеш,
Предупреждения: ООС
Отказ: Не мое и блаблабла.
От автора: По следам 764 серии
Саммари:
Заблудившись как-то в темноте,
Я увидел дверь на потолке,
Осторожно ключик повернул,
И тихонько ручку потянул.
И стою, и тебе сказать боюсь,
Что с тобой мы на самом на краю!
Я увидел дверь на потолке,
Осторожно ключик повернул,
И тихонько ручку потянул.
И стою, и тебе сказать боюсь,
Что с тобой мы на самом на краю!
Нажимки.
- Ты же понимаешь, что он тебе голову оторвет? - cпросил Котов, не оборачиваясь.
Он наливал горячий чай, который пах малиной и какими-то травами. Кинул несколько кусочков сахара. Подумал несколько мгновений, после чего кинул еще немного и закрыл сахарницу. Ему не нужно было оборачиваться: бледный и усталый Лисицын отражался в стеклянном чайнике. Он держался руками за гудящую голову и смотрел куда-то сквозь окно, как будто внутрь себя.
Час назад он заявился домой, испачканный в пыли, в грязи, а в дополнение - в крови. Но не в этом была основная проблема. Он приехал домой не один. Тихонов тихо сидел в кресле, укутанный в свою куртку. Такой же бледный, с синяками под глазами. На ручке каталки висел объемный пакет с лекарствами и бинтами.
- Майского еще нет, не приехал с задания. А Ивана нельзя одного оставлять в таком состоянии, - Костя подтолкнул кресло, вкатывая его в квартиру. - Он...
- Я подожду его у вас... если ты не против? - Тихонов почти прошептал это, стараясь не глядеть в зеркало и на Котова.
- Конечно, - Котов закрыл дверь, забирая у абсолютно невменяемых друзей куртки.
Когда он вернулся на кухню, устроив мальчишку в гостиной, капитан даже не стал задавать вопросов. Молча поставил перед стеклянным Костей бутылку водки и сел рядом. Майор молчал долго, привалившись в крепкому плечу напарника. А потом, постепенно, начал говорить. Сбивчиво, иногда путая сам себя, события и их последовательность. Но, в целом, Котов все понял. Понял и нахмурился еще сильнее.
- Ему Рогозина неверняка уже позвонила, - он поставил одну чашку перед Лисицыным, другую на поднос, добавляя туда молока и, на всякий случай, поставил многострадальную сахарницу. - А значит, он примчится сюда, как только сможет.
- Я дал Ване твой ноутбук... - Майор коснулся ледяными ладонями чашки, ощущая покалывание в пальцах. - Он попросил.
Котов замер на мгновение, после чего чуть улыбнулся. Сколько бы боли мальчик не вынес, он не отказывался от своих привычек. Подойдя к дверям гостиной, Костя слегка постучал.
- Я тебе чай принес. Тебе сейчас нужно больше пить, - он замер, ожидая ответа и прислушиваясь к тишине.
Стук клавиш замедлился и смолк. Ваня неловко сморгнул, отвел глаза от экрана, посмотрел как-то беспомощно.
- Надеюсь, ты не очень дорожишь этой кружкой. Рука... трясется. Немного, - Ваня как будто оправдывался. Отсветы от экрана компьютера делали его еще бледнее.
С левой рукой он справлялся не лучшим образом, кружку схватил неудобно и постарался сразу отпить побольше, и тут же закашлялся. От кипятка теплее не стало: горло все еще горело от водки, а пальцы на горячих боках кружки оставались ледяными и заметно подрагивали.
- Я посижу еще в интернете..? - Ваня поставил чай на столик, потер ладонь о штаны, переводил взгляд с Котова на экран и обратно.
- Пока Костя гипнотизирует чашку с чаем - сиди, - капитан включил настольную лампу, заставив парня отшатнуться. - Когда он поймет, что воду в вино превращать еще не умеет, он начнет суетиться и скажет, что тебе нельзя перенапрягаться, зуб даю. Позови, когда захочешь лечь, я помогу тебе.
Мужчина сдержал порыв потрепать Ивана по голове. Тому совсем не шло быть таким... разбитым, беспомощным, словно на севших батарейках. Да и Лисицыну это не особо идет тоже. У самого порога Костя развернулся и позволил себе легкую улыбку.
- А чашку эту я с самого детства ненавижу. Но посмотреть, как ее осколки разлетаются во все стороны - не позволяет воспитание.
Как ни странно, но гений их конторы чуть улыбнулся. И на одно мгновение его лицо стало немного светлее.
Котов вернулся на кухню в тот момент, когда майора постепенно стала отпускать совесть, а грызть внутри себя стало нечего. Костя поднял голову и посмотрел напряженно, словно и не узнал, кто это такой вошел.
- А ведь он действительно оторвет мне голову, - без особого страха произнес, допив чай одним глотком, - мне и Аристову.
- Если кто-то скажет ему, что наш Кащей заподозрил Ваньку в измене, то нам придется собирать Аристова по всем Московским помойкам, - Котов сел на табуретку и незаметно утащил из-под локтя Лисицына пачку сигарет.
- Ивана надо положить спать, - Костя, не нащупав пачку, переключился на вторую мысль, - доктор сказал, что ему нужно отдыхать.
Котов не успел ничего ответить, хотя в его планах был бой не на жизнь, а на смерть в защиту их гостя и его компьютерной зависимости. Сначала в ушах зазвенело. В этом бесконечном звоне капитан узнал их звонок. Который, кажется, вдавили в стену. После того, как он оборвался, от тишины заболели уши. И тут же на многострадальную дверь обрушились удары.
- Открывайте! - Если этот рев можно было назвать человеческим, то Котов явно перестал что-то понимать в жизни. - Котов, открой дверь!
- Как думаешь, если я позвоню Рогозиной, она пришлет ОМОН? - Лисицын поднялся на ноги, машинально ощупывая пояс в поисках табельного.
- В два часа ночи? Я думаю, что она тебя уволит, - капитан вышел в коридор и вздохнул, - Тихонов, постарайся напомнить ему, невзначай так, что безоружных и лежащих не убивают. Я не тешу надежды, что бить не будут. Но у меня еще были планы на ближайшие пару лет...
- Это какие же? - Лисицын вышел следом, сжимая в руках веник.
Котов озадаченно посмотрел на страшное оружие, сжимаемое в руках, и вздохнул.
- Сейчас они все изменились на "Капитальный ремонт".
Ваня от звонка вздрогнул всем телом и громко охнул, когда заныла рука. Хорошо, что успел поставить кружку, а то быть бы детским мечтам Котова о её осколках исполненной, как пить дать. Голос Ваня тоже узнал и уставился в экран ноутбука, как будто мог спрятаться там, среди нулей и единиц, за цветастыми шрифтами сайта о мировых технических новинках. Майский, кажется, уже пытался выбить дверь, отчаявшись дождаться ответа хозяев, и Ваня сглотнул, провел судорожно ладонью по волосам, потер лицо, дернул себя за ухо, захлопнул и снова открыл ноутбук. Он даже отъехать не мог или подъехать ближе, мог только вертеть головой и стараться, чтобы ноутбук не упал с колен.
- Откройте уже, - голос как будто сел, Ваня снова сглотнул, пытаясь успокоиться, закрыл ноутбук и как мог осторожно пристроил его на стол рядом с кружкой, - пожалуйста.
Котов вздохнул снова, бросив взгляд на вмиг ожившего мальчишку. Он вспомнил себя в том подвале, а после в машине; задыхающийся от газа, он цеплялся за приборную панель. А в голове билась только одна мысль, что Костя узнает о его смерти, что ему снова будет больно, что он не простит себя никогда, такой вот он человек. Котов видел, как Костя сидит один в их квартире, как громит кухню в порыве ярости. И что в тот момент, когда его подобрали на обочине дороги - уставшего, окровавленного, совершенно невменяемого - он думал только о том, что ему срочно надо к Лисицыну, сию минуту, надо просто оказаться рядом.
- Сейчас открою, - капитан пошел к двери, вслушиваясь в неожиданную тишину за ней.
- Ребят, открывайте... - Другой голос. намного тише, но все такой же напряженный, стал полной неожиданностью.
- Данилов? - Костя сморгнул, поворачивая ручку замка.
Вопреки ожиданиям, дверь открылась медленно и осторожно. И первым, кого увидел удивленный Котов, был Степан. Из-за освещения в подъезде или еще почему-то, он был бледен и смотрел во все глаза. Но его грубо отодвинули в сторону, а на пороге появился настоящий зверь. У Сергея выбилось из хвоста несколько прядей, была рассечена губа, а Данилов подозрительно неуклюже шевелил правой рукой.
Майский попытался войти в квартиру, но Котов резко преградил ему дорогу, уперев руку в противоположный косяк. Капитан смотрел молча, мимо, куда-то в темноту коридора. Но порыв майора чуть поутих, он выдохнул, после чего настойчиво пихнул препятствие.
- Я все понял. Котов, я понял! - Сергей прошел внутрь, за ним порог перешагнул Данилов.
Но с каждым шагом спецназовец снова начинал злиться, глядя в упор на своего друга. На врага. На друга.
- Ты! - Майский подошел вплотную, глядя сверху вниз.
Сжимаемый в руках веник вызвал у него нервный смешок, который только усугубил ситуацию.
- Я тебя просил приглядеть за всем, пока меня не будет! - Сергей сжимал кулаки, но пока еще контролировал себя.
- Я пытался! - Майор отпихнул от себя друга, за мгновение становясь словно выше ростом и шире в плечах. - Но ты же понимаешь, что после взрыва в ФЭС, мы рассматривали нападение именно на ФЭС! И я был в тот момент очень рад, что Ваня был не внутри!
- А найти его до того, как в него начнут стрелять, ты не пытался!? - Мужчина отшвырнул руку Данилова, который попытался было осадить друга. - А если не справляешься со своей работой, надо было мне позвонить! Ты...
- Майский!!
Сергей осекся и обернулся.
Ваня торопливо моргнул, глядя на него, и как-то судорожно вздохнул.
- Ты о чем думаешь вообще? Он-то чем виноват?
Повисла тишина, неловкая и вязкая. Ваня смотрел на Майского, Майский смотрел на Ваню, и под его взглядом Тихонов стиснул пальцы на подлокотнике кресла и снова заговорил.
- Не злись, - на этот раз получилось негромко, сипло и тихо, - пожалуйста. Он не виноват, правда. Я же не спрашивал его разрешения на то, чтобы уехать. Я и не думал, что так обернется. А Костя - он если бы знал, он бы успел вовремя, но он не мог, я же был выходной. Сереж, правда. Ты только не злись.
Он бормотал быстро и старательно, но на Майского теперь не смотрел, только моргал часто и облизывал губы.
- Ну, допустим, этих двоих я уложу, мы с Костей в спальне, а вот тебе, Данилов, придется спать на кухне, - Котов совершенно спокойно прошел мимо замерших в порыве ярости, испуга и волнения людей на кухню.
- Ты кажется откуда-то водку доставал недавно, - хрипло выдохнул Лисицын, отлипая от стенного шкафа и разжимая пальцы, которыми держал веник.
- И мне можно? - Степа подошел к Майскому, хлопнул его по спине. - Иди. Тебе там надо быть. А не Лисицыну позвоночник пережевывать.
Костя вздрогнул и, нахмурившись, посмотрел на Данилова.
- Не надо мне позвоночник пережевывать.
Котов втолкнул обоих в кухню и закрыл за собой дверь.
Сергей посмотрел на опустевшее место перед собой, прислушался к бормотанию из комнаты, к гомону на кухне. И позволил плечам ссутулиться, а глазам на мгновение закрыться.
- Ты хотя бы представляешь, что со мной было, когда Галя мне позвонила?.. - Майор зашел в комнату, закрывая за собой двойные двери. - Ты хоть представляешь, что стоило Данилову заставить машину снова ехать прямо, а не по тротуару?
Из-под закатанных джинс программиста виднелись тугие бинты. Рука покоилась в специальном рукаве. И на лбу чернела глубокая ссадина. Сергей подошел ближе и погасил лампу, которая стояла на столе. Комната погрузилась в темноту, которую нарушал только уличный фонарь, который любопытно заглядывал в окно.
Мужчина опустился на колени около коляски, пока не в силах коснуться самого дорого и важного для него человека.
Без света стало легче. Тихонов перевел дыхание и прикрыл на секунду глаза. И распахнул их, побоявшись отключиться. Его глаза потемнели, зрачки расширились в темноте, а черты заострились.
Но это был Ваня, он был живой, дышал, ерзал и пытался подобрать слова.
- Я представляю, - Ваня жадно изучал Майского взглядом, как будто записывал его облик на какое-то устройство внутри, переписывал заново, обновлял старую версию на новую так торопливо, как только мог. - Я рад, что вы никуда не врезались.
Он быстро и бесцветно усмехнулся. И поднял глаза.
- Ты на меня злись, Сереж. Не на Лиса. - Он протянул руку к Майскому, несмело коснулся его плеча, заправил за ухо выбившуюся длинную прядь. - И не на себя, - добавил тихо, облизнулся и поморщился, задев ранку в уголке губ. - Себя винить не смей. Ладно?
Руку он так и не убрал.
- Он на себя злится... - Сережа перехватил здоровую руку, сжимая в пальцах ледяную, худую и дрожащую ладонь. - Он же Котову житья не даст, пока мы из его головы не выбьем, что он действительно сделал, что мог.
Майский коснулся узкого запястья губами, обжигая горячим влажным дыханием. Придвинулся чуть ближе, склоняя голову. Вторую руку он осторожно положил на колено, нащупал край повязки. Когда-то он сам перевязывал раненого Ваню, прижимая к себе и позволяя сомкнуть зубы на своём плече, поскуливая от боли. Для худого нескладного мальчишки одна пуля стала испытанием, а три... Майор снова закрыл глаза, чувствуя жжение и неприятную горечь во рту.
- Ты переживал, что у тебя мало шрамов, которые украшают мужчину... - Он попытался улыбнуться, но губы не складывались в эту лживую гримасу. - Больше не переживаешь..?
Пальцы у Вани вздрогнули, но тут же он ощутил ровное тепло от ладоней Майского. И остро захотелось, чтобы Сергей обнял его всего, целиком окутал этим теплом. И больше не отпускал.
Ваня с трудом отключился от этой мысли, моргнул, пытаясь понять смысл вопроса.
- Главное, чтобы тебе этой моей красоты хватало, - ляпнул неловко и наклонил голову, - Май, пусть Котов сам разберется. Не хочу сейчас думать.
Он помолчал и пошевелил медленно пальцами ног.
- Я тут замерз немного, будет просто здорово, если ты мне поможешь...
Расстеленный диван и теплый плед на нем манили к себе страшно. Правда, молчаливый и напряженный Майский манил сильнее. Но Ваня не мог сообразить, как переключить его с вины на заботу или что-то такое. Вот и пробовал наугад.
- Мне Галя два дня дала, чтобы с тобой дома побыть, - Майский завозился, а через мгновение уже держал своего гения на руках. - Ну, я думаю, что дом Котова тоже подойдет.
Он держал так же, как делал все в жизни: крепко, надежно, очень заботливо. Держал так, чтобы не потревожить раны. Осторожными шагами он добрался до дивана и опустил легкое тело поверх покрывала.
- А у наших друзей хватит догадливости не будить тебя рано. Если только Степа умчится кота своего кормить... - Сергей стянул футболку, и Ваня заторможенно, но восхищенно проследил, как перекатываются мышцы под россыпью старых шрамов.
Тихонов повозился неловко, но активно, подтянул к себе плед, вытянул ноги и прикусил губу, пережидая всколыхнувшуюся боль. А потом откинул голову на подушку и вдруг улыбнулся.
- Иди сюда уже, - пробормотал тихо, ощущая, как уплывает сознание, - холодно, Сереж..
Сергей осторожно лег на самый край кровати, на бок, подпирая рукой голову. Ваня уснул мгновенно, измотанный болью, переживаниями, страхом и яростью. От него, Майский заметил, пахло немного алкоголем, но сейчас он был даже рад, что Ваня немного выпил - крепче будет спать. Стараясь не потревожить свежие раны, майор помог мальчишке оказаться рядом с ним, дал коснуться кончиком холодного носа груди. И замер так, готовый охранять покой лежащего рядом до самого утра.
Котова потревожил запах свежего кофе. Данилову тоже не спалось. А чем еще заниматься на кухне, кроме как готовить что-то из подручных средств? Капитан открыл дверь на балкон и вытащил из кармана стащенную недавно пачку сигарет. Он был примерным мальчиком, умным студентом, внимательным и способным опером. Но иногда он позволял себе прикурить сигарету и просто закрыть глаза, наслаждаясь жизнью. Своей и близких. Лисицын, убаюканный спокойным дыханием любовника, наконец уснул.
Степа тоже пошумел немного на кухне, помахивая туркой для кофе. Сахарница все же оказалась на полу, и у нее откололась ручка. Но Степана можно было понять: ФЭС стала для него семьей. Настоящей семьей, которая устраивает праздничные обеды, ругается по пустякам, а в свободное время ловит плохих парней.
Котов выпустил струю дыма, ощущая приятный зуд в легких. Звезды горели на небе, яркой россыпью, уводя сознание дальше. Еще дальше, за пределы реальности. И Костя с удивлением понял, что засыпает. Потушив сигарету, он сунул пачку в сумку Лисицына и лег рядом, натягивая мягкое теплое одеяло на озябшие плечи.
- Я всегда знал, что это ты таскаешь мои сигареты, - сонно пробурчал Костя, не открывая глаз.
- Тебе приснилось... - Котов шепнул это на самое ухо любовника, касаясь пальцами тонкого шрама на его виске.
- Договорились, - Лисицын притянул того к себе, ощущая под ребрами Котова продолговатый шершавый след от ножа.
Они каждый день рискуют собой, бросаясь на борьбу с ненормальными и отчаявшимися людьми.
Каждый день может стать последним для них. И именно его выбьют на ледяном граните.
Но каждый раз, оказываясь на краю, они вспоминают о тех, кто их любит.
И снова сжимают кулаки, снова поднимаются на ноги.
И возвращаются.