Между Плутархом и Данте.

[VuddyBird]

Просто небольшая фантазия, вариация на тему.
Чуть больше, чем виньетка. Но сюжета в ней столько же, сколько в яблоке.
Вдохновил:  Аластар в ладонях у Хаула. Для тебя, солнышко!

"Спок, В вашей книге нет слова "Любовь", Вы никогда не сможете испытать ее." (с)
651 слово.

Спок никогда не говорит о том, что он чувствует.
Он смотрит внимательно, практически не моргая. Чуть наклоняет голову. Слегка щурится – это мешает прочитать в его глазах то, что он думает. Он молчит и просто стоит рядом. Он не касается, но тепло его тела можно ощутить.
Спок делает то, что считает нужным. И делает это молча. Он хватает за руку, чтобы уберечь от бездумного поступка. Он шагает вперед, стремясь защитить. Он слушает приказа, каким бы глупым он ни был. Следует, а после – расхлёбывает последствия. Так же молча.
Спок успокаивает. Своим молчаливым присутствием. И тем, что не раздумывает. Он только хмурится, когда что-то идет не по плану. И поднимает бровь, когда его что-то удивляет. В остальном – он совершенно спокоен. Какие бы чувства его не терзали. И эта надежность греет, даже в самых безнадежных ситуациях.
«Мистер Спок, у Вас есть план?»
Вопрос, на который не может быть отрицательного ответа. План может быть сомнительным. План может быть противоречащим всему на свете. Но он есть всегда. И вопрос только в том, как его воплотить в жизнь. Никогда не встает вопрос: следовать этому плану или нет.
Спок никогда не говорит о том, что он чувствует.
МакКой упрекает его за это. Он говорит, что любимому человеку нужно говорить красивые слова. Нужно говорить о своих чувствах. Нужно их подтверждать. МакКой говорит это снова и снова. В пылу он упрекает в неспособности любить. И в непонимании этого чувства. МакКой ничего не знает.
Ухура упрекает его за это. Она молча проходит мимо, выказывая свое осуждение. Она держит себя в руках, но нельзя не чувствовать ее душных тяжелых взглядов. В конце-концов она срывается. Она бросает слова, не следя за ними. Она делает выводы и верит в них. Она считает, что ему плевать. Она считает, что его не волнует. Ухура ничего не знает.
Кирк не упрекает его за это. Он молча улыбается. Он рассказывает то, что чувствует сам. Он мечтает вслух. Он вспоминает каких-то людей из прошлого. Он улыбается. И задает глупые вопросы. Он не ждет ответа. Только улыбается. И забывает о разговоре. Делает вид, что забывает. Он ничего не требует. И не пытается что-то доказать. Он улыбается.
Потому что Кирк прекрасно знает.
Спок не говорит о своих чувствах. В темноте каюты он смотрит. Смотрит, не моргая. Не отводя взгляда. Джим ничего не видит в кромешном мраке. Но ему не нужно ничего видеть. Он стоит. А Спок смотрит. Он дышит сорвано. Он вбивает воздух в легкие. И, не давая паузы, снова вбивает. Он смотрит. А Кирк стоит. Потому что Кирк знает.
Спок подходит медленно. Его шагов не слышно. Но тепло его тела можно ощутить. Он подходит почти вплотную. Крохотные волоски на теле тут же встают дыбом. От этого ощущения прикосновения. От ощущения ощущения. Когда он так близко, можно ощутить дыхание на щеке. И жар его тела начинает обжигать. Но Кирк стоит.
Потому что.
Потому что через мгновение Спок поднимает руку. И касается его лица кончиками пальцев. Прикосновение, вначале мимолетное. Но после оно обозначается как единственно возможное сейчас. Оно – самое важное сейчас.
Спок никогда не говорит о том, что он чувствует.
Он показывает.
Он дает это пережить.
Все, что за день накапливается, он рассказывает.
Он показывает, какой Кирк красивый, когда сидит в кресле и сосредоточенно смотрит в глубину космоса. Он показывает, какой Кирк глупый, когда едва не попадает в ловушку. Он показывает, какой Кирк смешной, когда удивляется таким очевидным вещам.
Он показывает, как тяжело пойти на риск, который может закончиться смертью. Как сложно оставлять Кирка позади, зная, что можно не вернуться. Он показывает, как страшно решиться отпустить, не имея возможности помочь. Он показывает, как трудно не помешать, а молча исполнить приказ.
Но Спок показывает и то, что кроме Кирка, ему абсолютно никто не интересен. Все то, что Спок испытывает к нему, обрушивается горячей волной. Сметает все на пути, обволакивает и греет. Словно большое пуховое одеяло.
И с этим не сравнятся никакие слова. Никакие обещания. Никакие объяснения.
Спок никогда не говорит о том, что чувствует.
Он делится всем этим.
Только с одним.
Человеком.
На свете.